Какой самый старый документ хранится в городском архиве, как можно сделать «прививку» от искажения истории, зачем в хранилище необходимо установить кондиционер, как с помощью шоколадки можно развратить чиновника — об этом и многом другом, постфактум профессионального праздника — День архива, рассказывает директор ведомства Михаил Титовец
— Начнем с легкого вопроса — как давно вы работаете в городском архиве?
— На самом деле, вопрос не такой легкий, потому что архив как отдельное учреждение существует порядка двух лет. До этого был архивный отдел администрации. Из-за непростой экономической ситуации в стране и городе, были проведены большие сокращения. Архивный отдел исключили из состава администрации, создав муниципальное учреждение. Получается, что в архивной службе я с 2004 года, а на должности директора архива — с 2011.
— Кому принадлежит ведомство — области или городу?
— По закону, архивное дело — это вопрос местного значения. На практике получается двойное подчинение: администрации и Управлению архивами Свердловской области. Дело в том, что кроме муниципальных, мы храним документы государственной собственности — за них мы получаем субвенции из области, а с ними — неустанный контроль. Храним и документы федеральные, но пока безвозмездно, то есть даром.
— В чем суть вашей работы? Просто собирать и складировать документы?
— Нет, у нас же тут не склад. Документы у нас работают. Часто работа архивиста воспринимается таким образом: сидит какая-нибудь бабушка, вокруг все паутиной поросло. Это, конечно, не так.
Из множество направлений наиболее важное — обеспечение сохранности. Если что-то случится с архивом, город хапнет горя, мало не покажется! Поэтому у нас современная пожарно-охранная сигнализация, средства пожаротушения, в планах — установка системы автоматического пожаротушения.
Очень важное направление — формирование архивного фонда. Обязательно — учёт, причём такой, что бухгалтерия — отдыхает!
Но чем выгодно наш архив отличается от других — так это использованием документов. От выдачи справок о трудовом стаже и зарплате до написания статей и книг. Хорошо бы делать и радио-, телепередачи, снимать фильмы… Есть желание, есть возможности — нет времени.
— Какие документы храните?
— Трех разновидностей — постоянного срока хранения, по личному составу и личного происхождения. Особенно люблю последние. Они — результат деятельности наших знаменитых земляков, интересных людей. Это могут быть воспоминания, документы их служебной и творческой деятельности, фотографии… Эти документы отражают не только их жизнь, но и, в то же время, эпоху через их взгляд.
Мы очень активно собираем такие документы. На их основе делаем публикации, выпускаем книги. Вот, например, воспоминания Натальи Соболевой. Она — дочь высокопоставленного белогвардейского офицера, который потом стал профессором. А вот они уже опубликованы в литературно-художественном альманахе… Собираем воспоминания ветеранов афганской войны, других локальных войн и конфликтов. Вообще, этот вид источников должен быть массовым — это стало бы хорошей прививкой от фальсификации истории.
— Самый особенный или старый документ есть?
— У нас таких документов нет, так как архив создан в 1968 году, когда Качканар стал городом. В этом и проблема: мы не можем качканарцам, например, подтвердить землеотводы до 1968 года — у нас нет этих документов, ведь мы были в составе Нижне-Туринского района. Но и в Нижней Туре этих документов нет — районные архивы были переменного состава: какое-то время хранили документы у себя, потом отправляли в Нижний Тагил или Свердловск. Представляете, какая канитель? И справочки там платные.
Старейший документ датируется 1939 годом. Это расчетная ведомость зарплаты жителей Валериановска.
Особо ценных или уникальных документов нет, они хранятся в госархивах Свердловской области. Пока нет. Вдруг, найдется какой-то старичок-старообрядец, который завещает нам свою коллекцию старинных рукописей. И старопечатных книг, включая дофёдоровской печати! Вот тогда мы прославимся! И горя хапнем: ведь там нужны особые условия хранения — температура, влажность. У нас, конечно, всё это в хранилище отслеживается, но пока не контролируется — нужен кондиционер. Поставим, может, в этом году.
— Хватает ли вам места в нынешнем помещении?
— Катастрофически не хватает. У нас 25 тысяч дел, архив постоянно пополняется, а места — нет.
— Любите свою работу?
Уважаю. Она очень нужная и важная. Хотя хватает и рутины. На творчество времени остается очень мало. У нас ведь плановая система работы, 11 показателей, которые ежеквартально должны выдавать. Не выполнишь план — попадёт!
— Обязательно ли иметь высшее образование?
— Для директора — обязательно, для сотрудников — желательно. Очень важно брать на работу именно профессионалов. Многие наши беды в стране именно из-за того, что люди находятся не на своем месте. В моём коллективе оптимальное соотношение: директор — историк, один специалист — документовед, другой — с бухгалтерским образованием.
Я раз или два в год хожу в школы, рассказываю о своей профессии. Но не агитирую за неё, так как архивистов много не нужно, это профессия штучная, к ней нужно иметь призвание.
— Как с зарплатой?
— Очень раздражают сказки про какие-то заоблачные зарплаты. Создаётся впечатление, что в архивисты нужно идти женщинам и только в том случае, если у них хорошо зарабатывает муж. Директор получает больше. Но далеко не «в районе 50 тысяч», как написал один чудак в интернете. За такие деньги я бы встречал и провожал каждого поясным поклоном. Справки делаем бесплатно — тут островок коммунизма. Люди по привычке хватаются за кошельки и спрашивают: что мы должны? Должны чувство благодарности за быструю и качественную работу (смеется). Почему про коррупцию не спрашиваете?
— А что, и такое бывает?
— А то! Пытаются давать взятки. Как-то пришли две бабулечки, положили мне на край стола шоколадку. Я на них так грозно: «Это что такое?!» Они открыли дверь и кинулись бежать. А я еще в коридор вышел и кулаком им пригрозил вдогонку со словами: «вот так вы и развращаете чиновников!» Надо было видеть, как они улепетывали, христовые!
— Вы — верующий человек?
— Так в лоб? Я из категории людей «пока гром не грянет — мужик не перекрестится». Старообрядцы для таких используют термин — маловеры.
— А в церковь ходите? Пост соблюдаете?
— Хожу, но гораздо реже, чем следовало бы. Вспомните вторую заповедь. Бог дает нам всё во все дни недели, а мы и одного дня найти не можем, чтобы поблагодарить его. Думаем, что еще успеем, жизнь долгая. Потом локти кусаем. Пост? Первую и последнюю неделю обязательно, а там уже по обстоятельствам.
— Однажды вы в своем комментарии на сайте написали, что «у людей выработалась какая-то аллергия на всё, что связано с церковью и православием». Почему так считаете?
— Это я ошибался. Я тогда изредка заходил на сайт и видел: как опубликуют какую-то информацию по поводу церкви, так сразу негатив у населения возникает. А когда вник — это не общественное мнение, а «группы товарищей». То же и по другим темам — много шума из ничего. Если они такие инициативные, то почему не бьются в очереди на прием к главе города с предложениями? Почему не выдвинут свои кандидатуры на выборы?
— Почему вы продолжаете переписываться? Пытаетесь их вразумить?
— Опыт педагогической деятельности показывает: никогда человеку нельзя ставить окончательный диагноз. Жизнь — сложная штука. Людям свойственно менять взгляды, особенно на финише жизни.
Анна Сакович