[1]
Чиновники Качканара настаивают на введении негласной цензуры. Под запрет — статьи на тему детских суицидов, травли в школьных коллективах и проблем педагогики
Такая идея поступила от работников комиссии по делам несовершеннолетних — они инициировали круглый стол с участием местных СМИ. На встрече, которая состоялась в первых числах марта, обсудили контент газет, акцентировав внимание на резонансных публикациях «Четверга».
Контролёры подсчитали, что журналисты написали 11 публикаций о самоубийстве 14-летнего Алексея Паначева [2] (мальчик повесился прямо в школе, незадолго до этого он высказывал намерение покончить с собой, но педагоги и одноклассники сочли угрозу за шутку).
Также им не понравилась статья про драку пятиклассниц [3], которую ученицы третьей школы сняли на мобильник и впоследствии выложили в интернет. Итогом дискуссии стал призыв к редакторам — не публиковать такие статьи.
Нужна ли цензура? Должны ли родители подростков получать через газету достоверную информацию о проблемах, которые приводят к суицидам и травле, причинах и последствиях? На эти и другие вопросы рассуждают наши эксперты — директор ДДТ (Дом детского творчества) Алена Лобанова; уполномоченный по правам ребенка в области Игорь Мороков; учитель с 32-летним стажем, бывший руководитель «Бригантины» Надежда Петухова и десятиклассник Роман Дашкевич.
Алена Лобанова:
«Пора сменить героя дня»
— Мы говорили и о суицидах, и о травле, и о других проблемах в школьном коллективе, которые неоднократно освещались журналистами «Качканарского четверга».
«Скользкие» темы и, в частности, тему суицида, надо подавать очень аккуратно, чтобы не доставлять дополнительных страданий семьям, которые и так пережили горе. Любой факт можно подать по-разному, золотая середина обязательно должна быть.
Я не говорю, что проблемы нужно оставлять без освещения в печати, но необходимо выходить на диалог, причем с подростками «другого мнения». Пора сменить героя дня, делать публикации не только с теми, кто отсидел, бомжует или ведет другой асоциальный образ жизни. Говорить надо, наоборот, с теми, кто является эмоциональным лидером среди подростков. Такие есть — речь не о тех ребятах, которые достигли высот в образовании, а тех, кто способен донести позитив до подростков.
Проблемы освещать необходимо. Но освещать нужно разносторонне и обязательно объективно. После публикации о детской травле многие подростки, не особо разбираясь в тонкостях конфликта, скажут: «А! Оказывается, можно плюнуть педагогу в компот, можно плюнуть ему в спину!». Это забавно на их взгляд, и, к сожалению, освещается в СМИ без всякого порицания.
Складывается мнение, что над проблемой не работают, а каждый второй подросток делает именно так и не проявляет уважения к педагогам. Такой акцент заметен, но я убеждена, что таких детей — минимум. Говорю это совершенно искренне — у меня тоже ребенок-подросток. Дети хорошо отзываются о педагогах — общаются с ними, благодарят, и это показатель вклада преподавателей в воспитание. Если смотреть на ситуацию с этой стороны, то статья была оскорбительной.
По травле: вы были при данной драке? Нет, вы видели этот ролик на анонимном видеохостинге, а с участниками общались в информационной сети. Вы с кем-то из детей вживую разговаривали? На круглом столе я говорила как раз о том, чтобы выходить на личный диалог с детьми.
Еще я уверена, что во время массовых разборок, которые снимаются на видео, у подростков срабатывает стадный эффект — в душе происходящее осуждает каждый второй, но, в силу «стадности», стесняется это выразить. Стоит и снимает на мобильный. Все потому, что сейчас это становится популярным, ребенок так крутизну свою показывает. И поддерживать это совершенно неуместно. Необходимо дать возможность ребенку быть публичным в другом имидже, в позитивном.
Роман Дашкевич:
«Предупрежден, значит вооружен»
— Я считаю, что стоит следовать именно такому принципу. Отсутствие информации о подобных инцидентах может привести к тому, что население будет знать это на уровне слухов — это приведет к дезинформации. Этому есть пример в политике — ситуация в Украине. СМИ различных стран значительно недоговаривают об этих событиях либо из-за своей неосведомленности, либо из корыстных мотивов. Последствия дезинформации — ксенофобия среди русских, русофобы среди украинцев, европейцев и американцев.
Но не стоит забывать и о том, что газеты — это одно из самых популярных СМИ в мире. И есть много более значительных событий в жизни города, страны и мира, которые можно разместить на газетных страницах.
Школьные конфликты — это личные дела учеников, их решением пусть занимаются родители, учителя и психологи. Размещение подобного вида личной информации в будущем может навредить репутации школы и участников конфликта.
Я считаю, что на полосах не должны публиковаться материалы, которые способны навредить авторитету личностей и заведений. Кроме того, они должны быть интересными и полезными для жизни подрастающего поколения и общества в целом.
Естественно, хочется видеть актуальные поводы, но, в принципе, в газетах другого и не печатают. Главное — доступный язык, чтобы каждый читатель мог понять и осилить читаемый материал, а также мнение реально компетентных в каком-либо вопросе людей. Такие материалы лично я читаю с удовольствием.
Игорь Мороков:
«Сор из избы выносить нужно, но аккуратно»
— Должны ли родители подростков и сами тинейджеры получать из газет информацию о проблемах, суицидах и травлях? Для этого, наверное, газеты и существуют, для этого существуют и все остальные, кто их читает. Роль печатных СМИ, телевидения и интернет-изданий сегодня очень важна. Отрицать эту важность сегодня не может никто. И рассказывать о том, как сегодня все пушисто — неправильно.
Правда, есть четкие критерии, которыми нужно руководствоваться в работе с темами проблемного детства. Чтобы разобраться с критериями, я бы направил вас к серьезному документу — «Замечаниям общего порядка», принятым комитетом ООН по правам ребенка. Это только на первый взгляд расплывчато — по большому счету, очень важно понять не только сиюминутный интерес детей, но и тот перспективный, который может проявиться позднее. Речь идет об информации личного порядка — названии имен, фамилий, ситуаций, по которым можно установить личность ребенка.
Раньше газета «жила один день» — последствия публикаций быстро забывались и журналисты могли отнестись к работе менее ответственно. Теперь — век высоких технологий и такого права больше нет. Приведу пример: один из телеканалов рассказывал про 13-летнюю девчонку. О том, что она ездит с дальнобойщиками и, вероятно, ведет половую жизнь. Согласитесь, что завтра у нее все может измениться?
Не вытаскивать сор из избы нельзя, но нужно подходить к этому не просто с подачи какой-то остроты — нужен и анализ, и понимание того, что произойдет при том или ином действии. Я говорю журналистам спасибо, потому что они порой могут задать такие острые и серьезные вопросы, на которые я иногда сразу не могу ответить, но я не отгораживаюсь и всегда отвечаю на любые предложения и вопросы СМИ.
Сор из избы выносить нужно, но его нужно подметать — не называйте имен, не показывайте личностей, но пишите, чтобы система сдвинулась и кто-то что-то понял. И третье — то, к чему мы сегодня должны прийти — совместная работа, которая обязательно должна учесть интересы ребенка.
Способы взаимодействия со школами и комиссиями найти можно, но это не должна быть конфронтация — обсуждайте, идите со случаями, старайтесь общаться. Остались непонимания — соберите свой круглый стол и позовите на него еще и детей.
Педагог. Работает в системе образования. Выступает анонимно, чтобы не провоцировать конфликт с руководством:
«Страх гласности проецируется и на детей»
— Сразу почему-то вспоминается прошлогодний случай, когда экс-директор четвертой школы Валентина Белобородова открыто призналась: произошел случай — ученик пришел на занятия в неадекватном состоянии. Тогда она, не стесняясь и не переживая за свою должность, выступила на страницах газеты со словами: «У меня есть острое желание позвонить мэру и спросить, в курсе ли он, что происходит в Качканаре? Просто все делают вид, что ничего не происходит». Такая позиция заслуживает уважения.
Да, можно было бы не нагнетать негатив, промолчать, не выносить сор из избы, разобраться с ситуацией «по-тихому». Но она четко проанализировала последствия такого молчания. Так и тут — «Четверг» лишь привлекает внимание к проблеме, которая реально существует, чтобы минимизировать дальнейшие последствия.
У нас в семье была ситуация. Знакомая однажды позвонила и спросила, как себя чувствует моя внучка. Я пожала плечами и ответила, мол, хорошо. В ответ услышала, что приятельница случайно стала свидетельницей того, как нашего ребенка запинывали сверстники и втаптывали снег. Спрашиваем у нашей первоклашки: «Юля, почему ты ничего не рассказала?». Отвечает: «Я боялась». Почему боялась!? Откуда этот страх гласности? Кто воспитывает в наших детях страх говорить открыто о том, что происходит? Ведь мы бы заступились за неё, помогли разобраться с конфликтной ситуацией.
Мне кажется, с ребятами необходимо, наоборот, максимально открыто обсуждать такие истории — самоубийства, избиения, драки, стрелки. Во-первых, чтобы дети не боялись рассказывать о плохом. Во-вторых, чтобы они дискутировали друг с другом, учились анализировать и правильно расставлять приоритеты — что хорошо, а что плохо. Этому должна учить как семья, так и школа — ведь ребенок проводит там треть своей жизни.
После статьи про школьные стрелки случайно услышала в маршрутке разговор двух женщин — они обсуждали публикацию. Одна сказала другой, что «допросила» своего ребенка — обижают ли его. Если бы журналисты промолчали, то, думаю, дамы вряд ли бы поговорили со своими детьми на эту тему.
Задумайтесь. С какими вопросами мы обычно обращаемся к нашим детям? Чем кормили в столовой, почему получил двойку/тройку, сделал ли домашнее задание, как написал контрольную. Как часто мы откровенно говорим с ними на личные темы — кто и с кем встречается, над кем издеваются? Молчание, наоборот, может спровоцировать бум — обрастем проблемами с головы до ног.
Надежда Петухова:
«Нужно очень любить подростков»
— Мое отношение к проблеме неоднозначно. С одной стороны, я на стороне педагогов, ведь если инцидент уже произошел, то подключатся все — администрация, полиция, прокуратура… Всем и без этого трудно в такой ситуации, все понимают, что не доработали. Начнут ли они работать лучше при «полной огласке» — большой вопрос… С другой стороны, в средствах массовой информации о проблемах суицида и травли в школах нужно говорить обязательно.
Воспитанием сейчас все больше занимается интернет. Общение там важно для детей, поэтому вытаскивать их оттуда не надо — следует лишь добавить к их общению то, что нужно нам, педагогам. Нам нужно, чтобы у них были нравственные ценности, активная деятельность, гражданское и патриотическое воспитание.
Я, например, задаю детям деятельность, чтобы у них было минимум свободного времени: в каникулы надо провести в сельской школе сборы, волонтерскую акцию или дискотеку, да все, что угодно. Две недели они гудят в интернете — в диалоге «Вконтакте» разгораются дискуссии, в которых участвуют человек по двадцать. Надо просто решать проблему в комплексе и очень любить своих подростков. Они чувствуют эту любовь, заботу и интерес к ним, начинают нести ответственность за себя, за друзей, за свой клуб.
Во время моей работы в Качканаре был другой век и формы работы — помню, как в первый год к нам приходили трудные подростки. Разборки, ссоры… Потом стали общаться, нашли понимание, подружились с нашими девчонками и сейчас некоторые из них даже женаты. Помнится хорошее, плохое забывается — драк не помню. Может, драки были только на мечах, во время сюжетно-ролевых игр. Хотя, мне могли и не рассказывать. Жалели, наверное…
От автора:
«Лучший способ скрыть промашки — лишить информации»
— По сути, звучит предложение молчать на определенные темы. Вместо «неправильных» историй о проблемах — наркотиках, травле и суицидах — призывают муссировать «правильные» идеологически новости. Но вот вопрос: откуда бы родители тех же пятиклассниц узнали о публичной драке? Более того, если бы журналисты КЧ не раскопали тему и не сообщили о ней директору, то случай так бы и канул в лету.
Призыв перекрыть «негатив» скорее походит не на заботу о детях, а на попытку «затереть» свои недоработки, скрыть реально важные для общества тенденции и их причины от населения. Газета остается зеркалом общества, но никак не инструментом для манипулирования его отражением. Мы не показываем трупов, но зато говорим о причинах, по которым они появляются, даем полную информацию для анализа с единственной целью — чтобы подобные случаи не повторялись.
Во время визита в прокуратуру, куда мне потребовалось сходить для подготовки публикации в один из предыдущих номеров, сразу несколько сотрудников озвучили, что деятельность газетчиков (говорили именно о нашем издании) чрезвычайно важна — проблемные материалы, которые вскрывают недоработки людей, стоящих у власти, иногда становятся причинами «административок» и даже «уголовок»:
— Люди не молчат, хоть и боятся ходить в прокуратуру, — отметила тогда полковник юстиции.
В конце концов, всегда следует помнить, что отсутствие публикаций о происходящем и сознательное искажение реальности (своеобразная цензура — говорить о хорошем, молчать о плохом) может дать обратный эффект, бумерангом ударив не только по конкретной школе, но и по всему городу.
Олег Берстенев, начальник дежурной части:
«Узнали только из КЧ»
— Лица, участвующие в драке, уже установлены. Также известно, кто выложил этот видеоролик в интернет. С родителями участников драки была проведена беседа, в рамках школы прошел классный час с участием сотрудника ПДН, который объяснил, к чему могут привести подобные деяния. Данные действия попадают под действие статьи №116 Уголовного кодекса о нанесении телесных повреждений. О произошедшем сотрудники полиции узнали только из публикации «Качканарского четверга».
Родители участниц драки отказались писать заявление о привлечении к какой-либо ответственности, поэтому 11 марта было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
За кадром
Преступления школьников. Пока чиновники видят выход в цензуре, дети воруют, угоняют машины, крадут мобильники и забивают друг другу «стрелки».
- 25 — столько раз качканарские подростки переступили закон в прошлом году. Из них:
- 12 — кражи
- 4 — угоны
- 3 — грабёж
- 3 — насилие в отношении представителя власти
- 1 — мошенничество
- 1 — средней тяжести вред здоровью
- 1 — приобретение/хранение наркотиков
Почти половина проступков были совершены в пьяном виде. В каждом третьем случае — это рецидив. На учете в полиции стоят четыре несовершеннолетних наркомана, восемь токсикоманов. Больше всего нарушителей учатся во второй школе (9), третьей (6), пятой (5).
Константин Глебов
Смотрите также:
— Публичная травля. Школьники Качканара сняли на мобильник драку пятиклассниц [3]
— ЧП в Качканаре: 14-летний школьник повесился после новогодней дискотеки [4]
— Суицид в качканарской школе. Подробности трагедии [5]
— Объявлены причины, толкнувшие качканарского школьника на суицид [6]