Пришел на уроки с ножом, демонстративно изрезал учебники, ударил рукояткой одноклассника, утопил в сливном бачке чужую одежду, насовал девочке в уши окурки, послал на три буквы учительницу, искусал директора — школьник поставил на уши всю вторую (восьмую) школу. Родители одноклассников написали заявление в прокуратуру. Они готовы объявить бойкот — всем классом перестать посещать уроки. Директор школы уверяет, что большинство озвученных фактов «не нашли подтверждения» и отказывается переводить сложного ребенка на индивидуальное обучение
Заявление в прокуратуру
— Каждый раз, когда отправляю сына в школу, не знаю — вернется ли он оттуда живым. Боюсь, что однажды мне позвонят и скажут, что его больше нет, — такие фразы звучали на родительском собрании, которое состоялось на прошлой неделе во второй школе.
Поводом для встречи стало обращение, которое родители написали на имя директора, а также продублировали в полицию и прокуратуру. В своем письме они попросили изолировать 11-летнего мальчика от школьного коллектива, пояснив, что всерьез опасаются за безопасность своих детей. «Этот ребенок систематически срывает уроки, мешает учебному процессу, уничтожает учебники, бьет девочек, затевает драки. Двух одноклассниц ударил стулом по спине». Каплей, переполнившей родительскую чашу терпения, стал апрельский инцидент — когда он принес в школу нож и ударил рукояткой в глаз своему однокласснику:
— Конфликт произошел во время урока. Он мешал вести занятие, начал сбрасывать чужие учебники на пол. Учитель попросила выйти его из класса, но он отказался. Тогда педагог обратилась за помощью к другим ребятам — попросила их помочь вывести хулигана за дверь. Здесь и произошла драка с применением ножа.
Цитата из обращения: «Со слов ребят, весь прошлый учебный год этот мальчик приходил на уроки с отверткой. Позврослев на класс, он, видимо, решил, что холодным оружием должен быть нож».
«Это еще затишье»
Руководство школы настаивает, что родители преувеличивают. Когда произошел конфликт, директор Алена Рублева находилась в отпуске. После майских праздников, выйдя на работу, она ознакомилась с текстом обращения и переговорила с учителями:
— Факт, что он принес в школу нож, был, а то, что он им кого-то порезал, никто из педагогов не подтвердил. Они не видели нож в раскладном виде — мальчик достал его, показал и тут же спрятал. Я говорю только по фактам, никого не защищаю. По поводу отвертки. Учитель сказала, что такой случай был, но он никому не угрожал — им просто было велено принести в школу отвертки, чтобы подкрутить парты.
С самого начала беседы директор заняла оборонительную позицию — высказала недовольство присутствием журналистов и настояла на том, чтобы обсудить ситуацию за закрытыми дверями. Она признает, что ребенок сложный: «В прошлом году, когда я сдерживала его гнев, он мне прокусил руку, при этом умудрился перевернуть стул». Но выхода из ситуации не видит: «Агрессия вспыхивает моментально и не поддается никакому контролю. Он состоит на всех учетах, на каких только возможно. С мамой мы неоднократно беседовали, писали представления в территориальную комиссию по делам несовершеннолетних. Эта история длится у нас класса со второго. Но сегодня затишье, по сравнению с тем, что было в прошлые годы».
Изоляция от класса
После двухчасовой дискуссии родители и руководство школы так и не смогли прийти к единому решению. Первые — настаивают на изоляции сложного ученика от коллектива. Вторые — разводят руками, ссылаются на законы и предлагают перетерпеть кризисную ситуацию.
Алена Рублева настаивает, что перевести мальчика на индивидуальное обучение сегодня невозможно. По её словам, необходимо наличие медицинских показаний — а такая бумажка в школу пока не поступала. Для этого нужно, чтобы родители вместе с ребенком посетили психиатра и получили необходимое заключение:
— Школа может по своей инициативе обратиться в больницу с просьбой провести медицинское обследование. Но дальнейшее зависит уже от матери. Узнать о диагнозе, который поставят или не поставят ребенку, без её ведома невозможно. Такую информацию, по закону, предоставляют только по запросу суда или прокуратуры.
Предположения родителей — что школа отказывается выводить сложного ребенка на индивидуальное обучение (в других учебных заведениях подобные прецеденты есть) из-за отсутствия денег — директор тоже опровергает:
— Мы это делаем не из-за отсутствия средств, а из-за отсутствия оснований. Если я выведу его на такое обучение, он пойдет в школу и по пути что-то совершит, то претензию предъявят, в первую очередь, мне, — цитируют родители, присутствовавшие на школьном собрании, позицию директора. — Также необходимо понимать, что бесплатно заниматься с ним после уроков ни один учитель не будет. А оплачивать их труд я смогу только при наличии той самой справки. Иначе это будет считаться нецелевым использованием бюджетных средств.
Отсутствие решений
— Понятно, что сам по себе ребенок таким не стал, к этому привела ситуация, в которой он рос. Семейное положение сейчас стабилизировалось, папы, который отрицательно влиял на детей, рядом нет, но мальчишки имеют возможность периодически с ним встречаться. Другой вопрос — куда это дальше заведет? С каждым разом его агрессия проявляется все больше и больше, — в комиссии по делам несовершеннолетних также не видят радикального выхода из этой ситуации.
С мамой ребенка разговаривали неоднократно, вызывали её на административные комиссии, в последний раз рекомендовали посетить вместе с сыном психиатра. Реакции нет. Мальчик продолжает хулиганить, срывать уроки, угрожать одноклассниками.
Ведет себя обособленно — ни с кем не дружит. Брат, с которым они раньше учились в одном классе, был с начала этого учебного года переведен в другое учебное заведение — их разъединили, чтобы свести конфликты на нет. Отчислить его из школы за многочисленные инциденты, ссылаются контролеры, нельзя — по закону об образовании, это возможно только с 15 лет. Уголовная ответственность за подобные деяния наступает только с 14 лет.
— Мы прорабатывали все возможные варианты. Есть спец-интернаты, в Екатеринбурге есть специальная школа закрытого типа, но чтобы попасть туда, необходимы основания. Если он просто что-то украдет, то мы не сможем его отправить. Но если он совершит аналогичное преступление с группой лиц, тогда это будет являться поводом отправить его в спец-учреждение, — комментируют в ПДН (отдел по делам несовершеннолетних). — Почему-то сейчас камни летят в наш огород, что мы ничего не делаем. Но скажите нам, что мы может сделать, если по законодательству ребенка пока нельзя привлечь ни к административной, ни к уголовной ответственности?
«Нам нужен совет»
Позиция родителей остается прежней. Одни предлагают объявит бойкот и всем классом перестать посещать занятия, пока школа не обеспечит их детям безопасность. Другие предлагают обратиться на федеральное телевидение — и обсудить эту проблему, например, в программе «Пусть говорят».
Третьи настаивают, что необходимо переступить закон о персональных данных и обнародовать фамилию ученика — чтобы с помощью общественного порицания повлиять на семью. Четвертые просят через газету совет от жителей города — что им дальше делать.
Мама ученика от каких-либо контактов отказывается — на родительское собрание, где обсуждали будущее её ребенка, не пришла, от анонимного разговора с журналистами также отказалась.
Директор пятой школы Вера Ильина не понаслышке знает о трудных детях и уверена, что в данной ситуации у братьев трудности с нарушением психической деятельности, отсюда и повышенные агрессивность, тревожность и конфликты с одноклассниками, их родителями.
— Считаю, что к ним нужен комплексный подход: педагогический и медицинский, медикаментозная помощь им необходима. — Тут, прежде всего, нужно думать об интересах ребенка, чтобы полностью предоставить ему образовательные услуги, на которые он имеет право в полном объеме. Если ему удобнее учиться в составе класса, то он будет в составе класса, если ему дается учеба по индивидуальной программе, значит, он будет учиться по ней.
Я не могу дать совет родителям других учеников во второй школе, по этому вопросу им лучше проконсультироваться с психологами. Наверно, если бы я попала в подобную ситуацию, то научила бы своего ребенка общаться с таким человеком.
Перегнула и та и другая сторона, считает бывший начальник отдела ПДН (по делам несовершеннолетних) Валерия Прилуцкая.
— Я не говорю, что кто-то не прав, но не надо настолько сгущать краски, потому что это все равно ничего не решает позитивно. Что нужно делать? Нужно рожать детей здоровых, в любви, полноценных семьях и крепком государстве, тогда не будет таких проблем.
По ее словам, все родители должны защищать своих детей, потому что кроме них этого никто не сделает, но «устраивать шабаш не нужно».
Драки в школах бывают регулярно и все участники сразу ставятся на учет, говорит председатель ПДН Татьяна Хайс. По ее словам, на педагогах лежит большая ответственность за безопасность детей.
— Кто что делит. Один что-то не то сказал, другой уронил портфель, третий задел, не так посмотрел и начинают кулаками размахивать. Энергии-то много, а голова еще не дозрела, что нужно поберечь себя и других. Как родитель, я походила бы на уроки, чтобы оценить ситуацию изнутри и узнать, что происходит в классе. Может быть, провокация идет с другой стороны. Также нужно смотреть, как с детьми работает классный руководитель. Еще можно организовать внеклассную жизнь таким образом, чтобы у детей была возможность наладить между собой отношения.